Главная / Новости / О прошедшей жизни не скорблю…

О прошедшей жизни не скорблю…

 Одна из красивейших женщин русской литературы, поэтесса с невероятной исповедальной интонацией, чьи стихи читательницы переписывали из тетрадки в тетрадку и учили наизусть, человек сложной и горькой судьбы – все это она.

  Вероника родилась в Казани в семье профессора Казанского университета, и хотя писать стихи для нее было все равно что дышать, жизненный путь выбрала по настоянию отца, - поступила в Ленинградский медицинский институт. Но за четыре года учебы она так и не смоглаполюбить медицину и в начале лета 1941 года поступила в Московский Литературный институт имени М.Горького. Но война нарушает все планы – не до учебы!

  Почти все годы войны Вероника, хоть и не успела закончить медицинское образование, проработала врачом в госпиталях – медиков катастрофически не хватало. Ее любили раненые, она никогда не опускала руки, боролась за каждую жизнь, каждого пациента. А на руках были еще и маленькая дочка, и больная мать, но даже во время многочасовых ночных дежурств она ухитрялась все-таки писать стихи, ее так и прозвали – «доктор с тетрадкой».

Ночная тревога

Знакомый, ненавистный визг…

Как он в ночи тягуч и режущ!

И значит — снова надо вниз,

в неведенье бомбоубежищ.

И снова поиски ключа,

и дверь с задвижкою тугою,

и снова тельце у плеча,

обмякшее и дорогое.

Как назло, лестница крута,-

скользят по сбитым плитам ноги;

и вот навстречу, на пороге —

бормочущая темнота.

Здесь времени потерян счет,

пространство здесь неощутимо,

как будто жизнь, не глядя, мимо

своей дорогою течет.

Горячий мрак, и бормотанье

вполголоса. И только раз

до корня вздрагивает зданье,

и кто-то шепотом: «Не в нас».

И вдруг неясно голубой

квадрат в углу, на месте двери:

«Тревога кончилась. Отбой!»

Мы голосу не сразу верим.

Но лестница выводит в сад,

а сад омыт зеленым светом,

и пахнет резедой и летом,

как до войны, как год назад.

Идут на дно аэростаты,

покачиваясь в синеве.

И шумно ссорятся ребята,

ища осколки по примятой,

белесой утренней траве.

 

  Когда закончилась война, Вероника уже не могла не писать. Вся дальнейшая жизнь Тушновой была связана с поэзией, которую она считала своей главной любовью.У нее очень мало стихов о войне – можно пересчитать по пальцам. Зато, наверное, никто так не писал о любви, преданности, разлуке, как Вероника Тушнова. Многие ее стихи стали знаменитыми песнями – тогда, когда самой Вероники уже не было на свете. Ее жизнь оборвалась в июне 1965 года, сгоревшей от рака поэтессе было 50 лет. Остались ее стихи – искренние, пронзительные, рвущие душу.

  Свою последнюю книгу Вероника назвала «Сто часов счастья».В типографии знали, что поэтесса умирает, и торопились, чтобы она успела подержать в руках хотя бы сигнальный экземпляр. Удивительный и страшноватый факт – четверть первого тиража пропала, разошлась по рукам, - почти пять тысяч книг были украдены с типографского склада, пришлось их допечатывать.

  Стихотворение «Сто часов счастья» стало песней в 1977 году, ее пели Эрна Юзбашян, Ирина Отиева, Тамара Гвердцители… В этих строках – вся жизнь Вероники Тушновой – короткая и яркая, горькая и счастливая.

 

Сто часов счастья...

Разве этого мало?

Я его, как песок золотой, намывала,

Собирала любовно, неутомимо,

По крупице, по капле,

По искре, по блестке,

Принимала в подарок

От каждой звезды и березки...

 

Сколько дней проводила за счастьем в погоне

На продрогшем перроне, в гремящем вагоне,

Обнимала его, целовала в нетопленом доме.

Ворожила над ним, колдовала...

Случалось, бывало,

Что из горького горя я счастье свое добывала.

 

Это зря говорится, что надо счастливой родиться.

Надо только, чтоб сердце не стыдилось над счастьем трудиться,

Чтобы не было сердце лениво, спесиво,

Чтоб за каждую малость оно говорило

"Спасибо, спасибо, спасибо"...